Для харьковчанки Евгении Шпак "русская весна" стала переломным моментом в жизни. После того, как она своими глазами увидела, что россиян "перебрасывают" через границу, женщина начала помогать военным, а спустя время и сама пошла служить в ВСУ.
Подробнее о том, как мать двух детей попала на войну – читайте в материале OBOZREVATEL.
"Я своими глазами увидела, как завозили россиян"
В 2013-2014 гг. Евгения работала дизайнером в частной компании. 39-летняя женщина вместе с мужем растила двух дочерей. Ежедневный маршрут: дом – работа – дом. Как признается сама Евгения, она была аполитична, но все изменилось весной 2014 года, когда увидела, что из России в Харьков завозят "протестующих".
"У меня есть машина, и ребята с харьковской "самообороны" попросили съездить с ними к границе и посмотреть, что происходит.
Там мы своими глазами увидели, как россиян через границу перевозят на легковых автомобилях, а потом они пересаживаются в автобусы с украинскими номерами.
Когда набирался полный автобус "титушек", тогда отправлялся в Харьков", – вспоминает женщина.
Когда в марте произошел захват Харьковской ОГА и сбросили украинский флаг, а вывесили российский триколор – это стало для Евгении шоком.
До того времени она абсолютно нормально относилась к гражданам соседней страны, но в тот день все изменилось.
"Я же не приезжала к ним в Белгород и не сбрасывала флаг с их администрации, не топталась по нему! Какое они имели право такое творить? Это стало каким-то таким спусковым моментом, я все осознала. Потом стали прибывать первые беженцы с Донбасса – из Краматорска и Славянска. Я оставила волонтерам свой телефон. На случай патовой ситуации: если нужно приютить беженцев – например, мать с детьми, стариков", – вспоминает Евгения.
Но беженцы были разные. Харьковчанка с теплом говорит о семье Кулешовых из Славянска – замечательных людях, патриотах. Но был и негативный опыт. Евгения приютила у себя женщину с двумя внуками, а оказалось, что та из разряда "Путин приди, ненавижу Украину".
"Тогда я поняла, что беженцы бывают разные, есть не очень порядочные люди и что второй раз так "попасть" я не хочу. Сделала вывод, что военные больше нуждаются в моей помощи", – добавила Евгения.
"Муж сказал: или я, или твоя война"
Сначала харьковчанка нашла волонтёра, которому собирала и передавала помощь армии. Потом, имея золотые руки, сама делать сундуки "под винтаж" – причем из ящиков из-под снарядов. Продавала, а на вырученные деньги покупала необходимое воинам.
И тут начались проблемы в семье. Вернее, проблемы были и раньше, но война и волонтерская деятельность Евгении послужили катализатором разрыва.
"Наблюдая за моей активной деятельностью, муж мне сказал: "Выбирай – или я, или твоя война". И я с мужем рассталась. Нужно признать, что если бы все было хорошо в нашей семье, то такого бы не произошло. Ну, и плюс ко всему я не могла оставаться в стороне, когда такое происходит в моей стране. Не могла!", – рассказала женщина.
Евгения ушла от мужа в 2015 году с двумя детьми и стала не только "удаленно" помогать воинам, но уже и сама ездить на фронт. Говорит, что муж бы не понял, если бы ездила и где-то ночевала, а после развода преград уже не было. Старшей дочке тогда было 17, она присматривала за младшей (14 лет). И, конечно, бабушка.
С благодарностью вспоминает Евгения и свое предыдущее место работы. Говорит: директоры были с жесткой проукраинской позицией и помогали ей, чем могли. Дали свободный график, а также покупали самое необходимое для бойцов.
"Пишу пост, мол, надо собрать 18 тысяч на шесть облегченных броников для разведки, а через час звонит директор и говорит: "Зайди".
Прихожу, а он спрашивает, сколько еще нужно собрать, а потом дает больше 20 тысяч.
Это было невероятно. И когда я ушла в армию, руководители тоже продолжали помогать", – рассказала женщина.
В армию на контракт
Евгения продолжала ездить в зону АТО, но с каждым днем собирать и просить деньги с людей было, по ее словам, "уже как-то стыдновато". К тому же она хотела сама пойти служить.
"Все произошло очень быстро. В начале месяца, когда я в очередной раз поехала к "Айдару" и сказала, что хочу служить, они мне ответили: так мы тебе отношение дадим. Я быстро прошла медкомиссию в военкомате, получила сертификаты, а 12 июня уже прибыла на службу", – рассказала харьковчанка.
Знакомый волонтер привез ее в "Айдар", батальон тогда стоял в Новолуганском – там Евгения и подписала контракт.
Решение мамы дочки восприняли довольно спокойно. Сказали: "Ты все равно живешь своей войной и своими солдатами, поэтому какая разница, что так – что эдак".
Евгения говорит, что отправилась служить туда, где многих знала, так как "Айдару" помогала с 2016 года. С обеспечением в армии все уже было неплохо, не сравнить с тем, что было в начале войны. Форму ей выдали, а вот бронежилет, каску и берцы Евгения решила оставить свои.
"Лучше все-таки иметь свое, потому что не дай Бог потеряешь, тогда придется платить компенсацию. Причем в несколько раз больше стоимости обмундирования", – смеется Евгения.
Она служила во взводе технической разведки и в других подразделениях, занималась связью с общественностью, с журналистами. Подробности службы просит не озвучивать, говорит: возможно, спустя время, когда закончится война.
Раз в два-три месяца Евгения видела детей. Говорит: удавалось вырваться, командиры отпускали. Да и по службе бывали дела в Харькове. А так – постоянно общалась с дочками по видеосвязи.
Местные жители в зоне АТО относились порой лучше, чем в глубоком тылу
Евгения рассказала, что во время службы в АТО у нее произошел "разрыв шаблонов".
"Большинство думает, что на линии разграничения – там, где красная зона – в основном живут сепары, которые нас ненавидят и которые при случае в спину "нож воткнут". Но это не так. Там много хороших людей, которые понимают, что на самом деле происходит, что это агрессия России. Местные жители многое прочувстовали на себе, как и наши военные.
Есть, конечно, провокаторы, есть и те, кто негативно относится к нашей армии, но я столкнулась с огромным количеством нормальных людей. Вот это меня удивило, ведь я ожидала совершенно другого.
Сначала, когда пошла служить, то смотрела на них всех как на врагов. Ощущала себя как на вражеской территории, но потом все изменилось. Пообщавшись и разобравшись, я поняла, что это обычные люди, которые совершенно нормально к нам относятся – порой даже лучше, чем те люди, с которыми мы сталкивались на ротациях на полигонах", – рассказала Евгения.
Говорит, когда приезжали на полигоны, то ждать от местных жителей поддержки и помощи особо не приходилось. Они считали, что у военных много денег и просто старались заработать на них.
"К примеру, когда мы приезжали в Гончаровское Черниговской области (многие военные называют этот полигон "Гондурас"). Там же квартиры сдают военным за безумные деньги!
Хотя это просто сараи – в комнату заходишь, а там брошенный на пол матрас. А за эти деньги можно снять неплохой номер в гостинице.
Сильно накручивают на всем: на стирке, на продуктах, обедах… То же самое на полигоне в Орловщине Днепропетровской области, в Старычах Львовской области – да практически везде", – сокрушается Евгения.
У батальона "Айдар" не было пункта постоянной дислокации (ППД) и когда военные приезжали на полигоны, то жили в палатках. У женщин-военнослужащих был выбор: либо живи в палатке, либо в казарме, в которой по сто-двести человек.
Евгения говорит, что, конечно, на ротации хотелось нормальной жизни: чтобы была печка и можно было приготовить еду, искупаться в горячей воде и сходить в нормальный туалет. Соответственно, военнослужащие кооперировались по несколько человек и снимали жилье.
Смерть заглянула в глаза
Когда "Айдар" стоял в поселке Новолуганское Донецкой области, который в декабре 2017 года стал "горячей точкой" на Донбассе, произошел один из серьезных обстрелов из ГРАДов.
"Это было на Святого Николая. Мы провели утренник для детей в садике, раздали подарки, а потом артисты из Харьковского государственного академического драматического театра имени Шевченко в местном клубе дали спектакль для местных жителей. И как только он закончился – по поселку ударили ГРАДы.
Прямое попадание произошло и в тот детсад, где несколько часов назад смеялась малышня.
Если бы будний день, они бы точно погибли", – вспоминает харьковчанка.
Снаряды попали и в здание старого общежития, где находились военные. Во время обстрела они спрятались между третьим и четвертым этажами. Снаряд летел в третий, но на пути оказалась ель. По словам Евгении, произошла детонация, а затем снаряд насквозь пробил автомобиль одного из военнослужащих. Эту ель, верхушку которой срезало, "айдаровцы" потом поставили себе на Новый год.
Для Евгении это был первый такой серьезный обстрел, хотя ранее она попадала в разные передряги, еще будучи волонтером.
"Страха не было, но выброс адреналина, конечно, был бешеный – у меня сердце вырывалось из груди.
Знаешь, когда я подписывала контракт, то была морально готова к любому повороту, понимала, что могу не вернуться.
Когда уходила служить, то абсолютно спокойно написала завещание, а детям оставила пароли от банковской карточки, от телефона… Но в тот день оказалась близко к смерти как никогда", – поделилась Евгения.
Саме тут в Днепре