Спецслужбы не подсматривают в замочную скважину и не ждут пока кто-то совершит ошибку. Вместо этого они моделируют и создают ситуации, позволяющие выявлять потенциальных нарушителей или исполнителей на ранних стадиях. Высший уровень профессионализма состоит в том, чтобы никто не заподозрил, что процесс общественной активности инициирован спецслужбами.
Российские соцсети, которые запрещены в Украине, как раз и являются идеальным инструментом для создания провокаций и общественных активностей, как в зоне АТО, так и в любом месте Украины. Почему, используя российские программные продукты, Украина добровольно передает стране-агрессору всю важную информацию и позволяет спецслужбам РФ руководить 13 млн своих граждан в интервью “Апострофу” рассказал военный эксперт АЛЕКСЕЙ АРЕСТОВИЧ, передает 24-online.
Все думают, что спецслужбы подглядывают в замочную скважину. Особенно, когда это касается российских социальных сетей “ВКонтакте” и “Одноклассники”, а также антивирусов и бухгалтерских программ 1С. Если бы они так делали, то не работали бы успешно. Да и государства не было бы. Поэтому они проводят активные мероприятия – сценарное планирование.
Теперь смотрите, как это делается: создаются 8 патриотических организаций, их сталкивают лбами, а люди, “співаючи патріотичні пісні”, выясняют между собой отношения. Закручивается целая жизнь. Эта жизнь мониторится, просчитывается, направляется определенным образом, так, что никто не знает, если нормально работать, кто и как это сделал. Такое впечатление, что все произошло само собой.
Теперь, представьте себе, это реальная история, я общался с добровольцем, который третий год воюет в зоне АТО. И они выступают за возвращение “ВКонтакте”: государство не имеет права брутально запрещать соцсеть. Я говорю: “А какие ваши аргументы, хлопцы?”
Они отвечают: “Понимаешь, мы еще во время Майдана нашли пару патриотических пабликов, вступили туда и там очень сильно координировались. Вот третий год в АТО, переписываемся там тоже. У нас есть секретная группа, куда никто не может проникнуть”.
Это уровень подросткового понимания. Вот поэтому средний психологический возраст украинца – 11 лет. До Майдана был 8 лет.
Теперь ставим себя на место российских спецслужб. 13 миллионов пользователей социальных сетей в Украине — это 13 миллионов теплых сладких лохов, которых сам Бог велит облапошить. Если западные спецслужбы захотят что-то такое сделать, то у них есть парламентский контроль, контроль со стороны других спецслужб, контроль со стороны правительства, независимого суда и так далее.
Россия – огромное централизованное государство, которое осуществляет свои мероприятия по единому плану. Роль ФСБ в России видна по следующим цифрам: Центральный аппарат ФСБ – 110 тысяч человек (это только Центральный аппарат), тогда как весь советский КГБ в 1985 году был 85 тысяч человек.
В России для того, чтобы получить доступ к социальным сетям, всему этому программному трешу, не нужно решение суда. У них районный опер может открыть и прочитать все, что угодно. И теперь представьте, что для них цель – Украина, “сакральная земля”, и они концентрируют на нас все ресурсы.
Если районному оперу СБУ нужно создать патриотическую организацию, он будет клянчить у знакомых бизнесменов, бандитов, выписывать килограммы бумаги, чтобы ему дали 20 тысяч гривен на ее организацию, и просить помещение какое-то, то в России все есть. Это государство, которое имеет миллиарды долларов с продажи газа и нефти. И все эти усилия направляются, чтобы скушать Украину.
В 2004 году было принято решение о поглощении Украины, это 10-летняя подготовка и концентрация всех усилий: “Останкино”, программы и так далее. Если какой-то Павел Дуров, честный хлопец, пытается не дать программные коды и доступ к “ВКонтакте”, то ему начинают объяснять: “Вот видишь, много фотографий. Узнаешь этих людей? Это все твои родственники. Смотри, у тебя есть двоюродная сестра блондинка, она ходит одна по темным улицам – всякое же может случиться с девушкой. А тут у тебя есть троюродный брат, он хочет поступить в университет, он не поступит в университет, пойми это просто. А еще у тебя есть бабушка в Омске, живет одна, старушка не умеет обращаться с газовой плитой, может однажды отравиться газом, понимаешь? Так что с программными кодами? Будем упорствовать или сейчас быстро договоримся?”
Саме тут в Днепре