92 миллионов гривен достиг размер ущерба, в который оцениваются последствия экологической катастрофы на Молочном лимане. Такие данные озвучил нашему сайту глава Государственной азовской морской экологической инспекции Григорий Зуб.
Григорий Владимирович рассказал “Времени новостей” также о неизвестных широкой общественности подробностях экологической катастрофы и некоторых аспектах ей предшествовавших.
— в 2014 году было проведено совещание под эгидой на тот момент губернатора Баранова, с участием министра экологии Мохника. Первый вопрос был по запорожским предприятиям, второй – по Молочному лиману. Тогда пламенную речь сказал нынешний депутат Балицкий, что, мол, никто ничего не делает. В тот момент лиман был закрыт от моря — промоина не «работала» и там постепенно испарялась вода. Он заявил, что, мол, нужно восстанавливать промоину, потому что лиман может давать тысячи тонн пиленгаса. Я тогда поднялся и сказал: «Хорошо, сейчас вы откроете промоину, спровоцируете туда заход рыбы — туда пойдет вода, а за водой пойдет рыба. Но все закончится гибелью рыбы”. 
Молочный лиман
Почему? Потому что не был решен вопрос содержания гирла-промоины в проектных нормах, то есть вода туда должна заходить постоянно. При Союзе там работали два земснаряда, но они давно пришли в негодность и были порезаны на металлолом. То есть эту промоину нужно копать не драглайнами, не экскаваторами, а ставить земснаряд. Только он может с этой задачей справиться.
Мое заявление вызвало взрыв негодования у участников совещания, а меня назвали дилетантом, который ничего не понимает. Мол, там детские лагеря и туда запустить воду нужно в любом случае.
Но нужно отдать должное Балицкому – он начал копать не с моря. Они сделали дамбу и начали рыть канал со стороны лимана. Это отчасти спасло ситуацию. До этого все копали с моря и песок, который выбрасывал драглайн, затягивало в лиман. В результате этого, длина промоины увеличилась с 500 метров до двух с половиной километров. Это результат человеческого вмешательства…
Но в прошлом году Балицкий по неизвестным мне причинам ушел с лимана, а 21 сентября 2016 года сложилась ситуация схожая с недавними событиями. В этом году – 24-го сентября, а в прошлом – 21 сентября. Поворачивается восточный ветер, который отшнуровал (отделил от моря — ред.) эту промоину. Тогда там находились представители общественной организации — Народной самообороны Запорожской области. Они стали поднимать шум, потому что рыба точно также стала подходить к закрытой промоине. Вышли на меня. Я им сказал: срочно, хотя бы лопатами, прокопайте даже маленькую канавку (хоть метр в глубину) и рыба начнет сама выходить.
Они нашли мощный экскаватор одного хорошего бизнесмена. Он, кстати, и в этом году помощь предлагал, но почему-то не захотели воспользоваться его техникой…
— Но это вы про Геннадия Пертая?
— Да.
И они за короткое время прорыли этот проход — рыба вышла. Все прошло хорошо. А в этом году так не произошло. Море отшнуровалось, а техники там нет. Мало того, упомянутый мной бизнесмен предложил свои услуги — никто не взял его экскаватор. Потом руководитель рыболовецкого предприятия «Бриз» Матвеев нашел драглайн, но не было трала, чтобы его перевезти. Трал никто не захотел искать…
24-го числа, в воскресенье, пограничный наряд замечает, что едет машина с прицепом в сторону промоины, где дежурят егеря нацпарка. Машина с прицепом, но пустая. Тем не менее, по данным погранцов, с непонятной целью егеря надевают резиновые костюмы.
Через 15 минут на место подъезжает мой инспектор и видит, что рыба подошла к этой промоине, зашнурованной этой дамбе, и не может выскочить в море. Он обзванивает несколько предприятий – никто не отказал. ЧП Козюта, Луценко, Гудзон, Столяр, Самойлов, Лысенко дают своих рыбаков, которые очень быстро туда «подтянулись» и сначала попытались ящиками набирать и в море выносить эту рыбу.
Но к тому моменту рыба уже получила отравление. Дело в том, что очень большая масса рыбы зашла в канал и она «съела» весь кислород. К тому же, как у любого живого организма, у нее еще и выделения есть. В сложившейся ситуации она стала травить сама себя. 
Погибшая рыба
Полдня пытались спасать рыбу вручную, но потом увидели, что она начинает дохнуть, вызвали полицию и начали подсчет ущерба.
Сейчас директор парка говорит, что мы некорректно его посчитали, но есть методика и она утверждена постановлением Кабмина от 24 июля 2013 года. Ущерб на данный момент составляет 92 миллиона 16 тысяч 432 гривны. Эти данные уже переданы в прокуратуру, возбуждено уголовное дело.
После обеда приехал заместитель начальника УСБУ в Запорожской области. Парк в это время не принимал никакого участия ни в переносе рыбы, ни в подсчете ущерба и до сих пор там лежит гора дохлой рыбы. Я не знаю, на что он надеется.
В понедельник, по указанию губернатора, были задействованы силы ГСЧС – спасатели вытаскивали погибшую рыбу и подсчитывали ущерб. Погибшая рыба, которую можно было принимать, сейчас лежит, как вещдок в холодильнике. Ту, которую нельзя было уже принимать, была подсчитана, заактирована – парк ее должен утилизировать.
Также хочу отметить, что сотрудники парка несут круглосуточное дежурство на гирле лимана — по два егеря. Смена, которая сдавала дежурство, не сообщила о массовом подходе рыбы. Их сменщики также не сообщили о массовом прибытии рыбы в канал. Это сообщил мне мой инспектор, а я уже передал информацию начальнику Госэкоинспекции, который доложил министру экологии. Директор парка даже не осмелился доложить о ситуации министру Остапу Семераку.
В понедельник на место выехал прокурор области. Если бы не помощь прокуратуры, то мы бы сами не справились.
— Кто несет ответственность за эту экокатастрофу?
— Есть Положение о парке от 08.12.2016, подписанное Остапом Семераком (действующий министр экологии — ред.), где четко сказано, кто за что отвечает:
«В разі термінової необхідності, рішенням науково-технічної ради парку на території заповідної зони можуть проводитись заходи, спрямовані на охорону природних комплексів, ліквідацію наслідків аварій, стихійного лиха».
То есть если случается подобное бедствие, директор парка должен применить меры для минимизации ущерба.
«Для ліквідації наслідків аварії чи стихійного лиха, в результаті яких виникає пряма загроза життю людей чи знищення заповідних природних комплексів особливо термінові заходи здійснюються за рішенням адміністрації».
То есть директор парка сразу же после случившегося должен был принимать экстренные меры. Вплоть до того, что можно было выставить людей с лопатами и прокопать эту канаву, чтобы рыба эта выходила. И не отказываться от помощи других людей.
Также есть приказ министерства экологии, в котором сказано, что «Парк отвечает за поддержание действующего русла лимана в проектных показателях (водообмен между Азовским морем и лиманом), и проведение других мероприятий относительно поддержания оптимального гидрологического режима заказника”. 
Полностью лежит эта ответственность на пар-ке! Деньги были выделены, почему не рыли? Мало того, была проверка нашей инспекции и мы предписывали им 30.07.2017 года: “здійснити підтримку діючого гирла гідрологічного заказнику Молочний лиман між морем та лиманом та проводити інші заходи для підтримки оптимального гідрологічного режиму, а також забезпечення охорони заказника”.
Они ничего не делают — мы выходим 20 сентября и опять делаем им предписание “провести роботи з підтримки з’єднувального каналу між Азовським морем та Молочним лиманом та проводити інші заходи для підтримки оптимального гідрологічного режиму заказника загальнодержавного значення “Молочний лиман”, штрафуем исполняющего обязанности директора за то, что он не проводит работы и не выполняет предписания. После нашей проверки был поставлен драглайн, которому на вид лет 50, и он за 4 дня прорыл 20 метров.
В результате мы получили то, что получили — массовую гибель рыбы. Погибли половозрелые особи, около 90 тонн. И это только то, что мы смогли посчитать. А сколько осталось на дне лежать, сколько ее утащило на илистый берег, куда ни пройти пешком, ни лодкой не подъехать?
— С ваших слов, я понял, что, по вашему мнению, основная ответственность за произошедшее лежит на руководстве Приазовского национального природного парка.
— Это не мое мнение, это следует из документов, по которым работаем парк.
— Какую контролирующую роль должна или не должна была играть облгосадминистрация и ее профильное управление экологии? Оно должно было контролировать руководство Приазовского парка и проведение работ на промоине?
— Прежде всего сам парк должен был обращаться в управление после того, как фирма не приступила к работам.
После мора рыбы я разговаривал с Воловиком, директором парка, он сразу обвинил Министерство и областное управление экологии: “Я тут ни причем, это они проводили тендер”. Хотя документы, которые я вам процитировал, говорят о другом. Там нет областной государственной администрации, там есть природный национальный парк.
— Какова судьба оставшейся живой рыбы, если такая есть. Губернатор говорит, что часть рыбы вышла в море.
— Часть вышла. Спасло положение то, что под утро поворачивался восточный ветер и более живая рыба выскочила, довольно большое количество. Сколько осталось сейчас невозможно сказать без проведения контрольных обловов — осталась она жива или подохла. Никто этого не знает. Надеюсь, что большая часть все же выскочила.
Опасения высказывались, что погибшая рыба попадет на рынок. Уверен — не попадет, она не имеет товарного вида.
— Может быть, ее смогут каким-то образом переработать в какой-то полуфабрикат?
— Нет, она непригодна. Она даже на переработку не годится.
— А зачем ее грузили в ящики?
— Как вещдок, чтоб потом никто не отказался, что мол не было ничего. Там был следователь, который все описывал, протокол осмотра составлял и передавал все на хранение.
— Каковы должны быть действия властей и подрядчика сейчас — этот канал необходимо дальше рыть или уже это не имеет значения?
— Если принимается решение, что это воспроизводственный участок для кефалевых, в том числе пиленгаса, то тогда надо решить основную проблему — чтобы гирло не забивалось песком. Человек должен это регулировать при помощи техники. Но техника, которая сейчас применяется, не может этого сделать. Повторюсь, там надо ставить земснаряды! Тем более сейчас есть более щадящие земснаряды, которые работают не на солярке, а на электроэнергии.
Пока этот вопрос не решится принципиально, вмешиваться человеку в эти процессы пока не стоит — рыбу запустить запустили, а обеспечить ее выход не смогли.
— В СМИ высказывалось мнение о том, что промоину не расчищают специально — для того, чтобы Молочный лиман обмелел, а освободившиеся земли можно было бы застроить базами отдыха. Эта версия имеет под собой основание?
— Там болото. Сколько грунта туда нужно завезти, чтобы там что-то построить? Сегодняшняя промоина создана человеком, но до этого там еще было пять или шесть русел таких же “промоин” — затолкали бы это гирло, в другом бы размыло. К тому же еще река Молочная туда впадает.
…Самое страшное, что был спровоцирован заход рыбы, а потом руководством парка никаких действий, чтобы она могла выйти, не предпринималось.
— А когда она зашла?
— Весной разрыли и туда устремилась кефаль на нерест и отнерестовалась. Там был питомник с теплой водой и обильной кормовой базой. Кефалевые там очень хорошо себя чувствовали. Сейчас температура воды упала и вот она устремилась к морю, откуда ее родители пришли. Подошла туда, а там перекрыты пути к морю. Скопление большое, кислорода не хватило, естественные выделения — и она стала дохнуть. К тому же она выходит приблизительно в одно и то же время. В прошлом году — 21 сентября, в этом году сентябрь немного пожарче был — она вышла 24-го.
О чем говорить, если мои инспекторы за неделю до случившегося оштрафовали директора парка, предписав, что нужно расчистить проход между морем и лиманом? Если бы не вмешательство областной прокуратуры и лично прокурора области Валерия Романова, а также рыбаков-добровольцев последствия гибели рыбы были бы намного хуже.
помощь от Мелитополя жителям Орехова