26 апреля, ровно 35 лет назад, произошла крупнейшая техногенная катастрофа в истории человечества - взрыв на Чернобыльской АЭС. Количество пострадавших от радиации достоверно неизвестно до сих пор. Тысячи человек со всего бывшего союза были отправлены в зону для ликвидации последствий аварии. Среди тех, кто приехал на борьбу с "мирным атомом" было немало и мелитопольцев. Одним из первых попал туда Евгений Александрович Иванов. РИА Мелитополь продолжает серию публикаций, посвященных героям-ликвидаторам.
До аварии на ЧАЭС Евгений Александрович работал в СМУ №47.
- Была у меня бригада, а я был бригадиром. Потом кооператив у нас был. Выполняли работы по асфальтировке заводов и помогали Дворцу пионеров, бесплатно второй интернат заасфальтировали. Всё что надо – делали.
- В каком возрасте вы попали на ликвидацию аварии?
- Скоро мне 82 года мне будет, а в Чернобыль я попал где-то в лет 40.
-Чем-то заманивали вас туда? Может быть премиями, званием, квартирами?
-Нет. Просто поставили задачу. Нужно было ее выполнять.
- Какая задача перед вами стояла?
-У нас была первая четверка. Иванов – это я, Шкуренков, Панченко, Кравченко. Собрали нас в военкомате и сказали: «Вы добровольцы. На месяц туда едете. И чтоб вас завтра тут не было». Мы утром взяли машину с прицепом. Потом заехали в Запорожье, загрузились масками и спецодеждой, дозиметрами. Ехали, не зная куда. Доехали до Киева, переночевали и утром на Чернобыль. Приехали в село Страхолесье, выгрузились и поселились в санатории неподалеку. Каждое утро вставали в 6 утра, ели и на работу. Задача была – проложить дорогу Страхолесье-Чернобыль. Трасса-то там была, но не успевали вводить и выводить по ней технику. Вот мы и строили обычную, настоящую дорогу. А было это в июне 1986 года.
-Вы понимали с чем вы имеете дело и какая это опасность для организма?
- Нам же ничего сразу не говорили. Но дело в том, что я служил в ПВО. Это раз. Во-вторых я работал в ГО (школа гражданской обороны) здесь в Мелитополе. Я прекрасно все понимал - это была радиация. Тем более, что рванул реактор – тут уже всё ясно. И провели мы там дней 20-25, а из нашей четверки остался живой я один. Один из моих товарищей умер примерно через полгода, потом Костя Шкуренков, ну и еще один где-то полгода назад.
-Как сложилась ваша жизнь после ликвидации?
-Вернулся в Мелитополь и дальше продолжал работать. Жена всё знала, а что делать? Надо было ехать. А потом, еще через полгода, попросили меня вернуться в Чернобыль. Не согласился, мне хватило. Тем более, что у меня жена тут была и дети. Сейчас у меня две дочки, два зятя, четверо внуков и четверо правнуков.
- Были ли вы после 1986 года в Чернобыле?
- Я очень отрицательно отношусь к тому, что из Чернобыля сейчас делают туристическую зону. Это серьезная штука. Вопрос это очень серьезный. Пару лет назад нам организовывали туда поездку. Я не ездил. Мне и так хватило: проблемы со щитовидкой, а еще лимфоузлы и сердце увеличены, аорта расширена, ноги и колени… Всё появилось после того случая. Я же до этого здоровый был – весил 94 килограмма. Здоровья хватало!
-Что врачи говорили? Как спасались от радиации?
-А как спасаться от радиации? Разве от нее спасешься? Врачи проводили там осмотры, дозиметрами проверяли всё время. Одежду всю сбрасывали. А толку? Лучше этого никогда не видеть. И не видеть то, что получается потом. Если сильная радиация – это просто мясо отстает от костей полностью. Это равносильно прыгнуть без парашюта. Нельзя допустить этого снова. Господи, это самая страшная штука – радиация.
-Если бы вернуть 1986 год, поехали бы туда еще раз?
-Пришлось бы. Тем более, что я больше всех знал, что это такое.