Жительнице временно оккупированного российскими войсками Мелитополя чудом удалось уехать в Запорожье только в начале лета.
Что происходит в городе и что ей пришлось пережить в плену женщина открыто говорить не решается: в оккупации остались ее друзья, родственники знакомые, к которым также в любой момент могут прийти незванные гости.
До начала полномасштабного вторжения России в Украину и месяц после начала войны Ярина (имя изменено) работала почтальоном. Чувствуя свою ответственность перед мелитопольцами, женщина оставалась в городе и разносила пенсионерам деньги и письма.
По ее словам, оккупационные власти в Мелитополе с первых дней имели информацию обо всех жителях, которые имели ярко выраженную украинскую позицию. Поэтому сначала оккупанты искали руководителей города и района, активистов, членов депутатского корпуса и терробороны, а наиболее активно "силовиков":
- Военные РФ вместе с ФСБ вторгались в дома мелитопольцев, выламывали замки и двери в их дома и проверяли всех членов семей по документам, организовывали обыски, проверяли имущество. За молитву о наших воинах мне предъявили обвинения в том, что я воюю с российскими войсками, так же воспринимались комментарии по поводу незаконного вторжения РФ в Украину.
Ярина тайком пыталась помогать Вооруженным Силам Украины: передавала информацию о передвижении вражеской техники, писала в социальных сетях слова поддержки украинским воинам и надежду о скором освобождении Мелитополя от оккупантов:
- Именно за такую деятельность меня обвинили в преступлениях против России и забрали в плен, где держали в холодном сыром помещении. В одном месте оккупанты собирали и тех, кто курил марихуану, был пойман пьяным, и тех, кто совершил уголовные преступления.
Оказалось, что для того, чтобы стать пленником РФ, не всегда обязательно даже что-то делать.
- Вместе с участниками АТО, терроборонцами и проукраинскими активистами сажали "на подвал" предпринимателей, чиновников, руководителей организаций. Также попадали в плен и члены семьи или соседи того человека, которого искала ФСБ. В одной "камере" приходилось находиться украинским патриотам и откровенным сторонникам" "русского мира", - добавляет женщина.
Оккупационная администрация выбрала для содержания пленных и допросов одно из известных в Мелитополе предприятий, расположенное на перекрестке оживленных автомобильных магистралей: заселили в офисные помещения с удобствами солдат, а расположенные на той же территории гаражи использовали в качестве тюремных камер.
Ярина вспоминает, из дома ее вывели под руки, заставили натянуть на лицо шапку, чтобы ничего и никого не видеть, не позволили ни с кем поговорить и увезли на автомобиле в сопровождении военных. Привезли и отвели в гараж. Позволили снять шапку и повернуть голову только после того, как заперта дверь:
- Так я оказалась запертой одна в четырех стенах из бетона посреди груды цементной пыли и без каких-либо условий для проживания. Затем дверь снова открыли и два оккупанты бросили на пол несколько старых курток и ватное одеяло. Так я поняла, что и спать, и жить теперь придется на цементе, или все время проводить на единственном в помещении стуле.
- Учитывая, что на днях в месте рашисты уже полностью отключили мобильную связь и интернет, надеяться, что кто-то сможет донести хотя бы какую-то информацию обо мне, не приходилось.
По словам Ярины, сотрудники ФСБ располагали всей информацией о ее родных и близких. Спрашивали у нее о каждой детали и мелочи. Женщина признается, иногда пыталась лгать, отвечая на вопрос "следователей", но добавляла немного правды, чтобы ее ложь не сразу разоблачили:
- Говорил всегда только один, другие выполняли роль молчаливого сопровождения или военизированного конвоя. Главный задавал вопросы или передавал информацию ФСБ и военной администрации. Смотрители почти не участвовали в избиении пленных мужчин. Этим всегда занимались специально обученные бойцы, которые привозили с собой учить других салаг.
По словам женщины, украинских патриотов били электрическим током. Женщин подвергали психологическим пыткам.
- Всех мужчин, прежде чем заселить в "казематы", сначала очень жестоко избивали. Исключением, пожалуй, были только высокопоставленные чиновники и руководители. Женщин физически не трогали, но для профилактики постоянно пугали сексуальным рабством или же допрашивали в комнате, в которой было слышно, как пытают мужчин.
Ярина рассказывает, из некоторых многочасовых допросов, проводимых представителями ФСБ РФ, она четко поняла, они не будут терпеть присутствия проукраинских жителей на оккупированной территории, ведь все их действия были направлены на "переработку мозгов" украинцев и получение "правильных" ответов:
- Мне во время “промывки мозгов” казалось, что так называемые “новые руководители города” прощупывают почву для поиска больших бесплатных средств. Все темы начинались и кончались с денег. Поэтому я не исключаю, что с большинством пленных состоялся денежный "договорняк", а всех заложников пытаются "продать" дороже всего в обмен на свободу.
О нуждах пленных надзиратели слушать не желали. Ярина вспоминает, хорошо, если ты успевал сказать, что закончилась вода или что очень холодно и попросить чаю. Слушать о правах пленных или международных правилах содержания заключенных оккупанты не хотели:
- Представьте, как чувствует себя человек, который не переодевается, не моется, не чистит зубы, не стрижет ногти, не стирает одежду, не расчесывает волосы и не моет голову. Я спала в пальто, шапке и кроссовках два месяца. Еду давали только поздним вечером, когда на дворе уже было темно. Кормили только кашей или макаронами, иногда с хлебом и галетным печеньем.
По словам Ярины, следователи очень добросовестно выполняют пропагандистскую функцию России, но по их действиям и разговорам понятно, они работают на тех, кто больше заплатит. Представители же ФСБ производят впечатление очень жестких и подготовленных специалистов. Они жестко держат под контролем всех вокруг. Все решения по пленникам принимают они, другие — только безвольные исполнители команд:
- Мои родные прилагали большие усилия, чтобы меня освободить. Руководители политических партий и руководители города также пытались помочь. СБУ каждую неделю подавало меня в списки на обмен. Но чем больше боролись, тем больше становилось сопротивление. Знаю, что в то время за меня молились во многих городах Украины и даже за границей.
После своего освобождения Ярина месяц должна была быть осторожной, пряталась по другим адресам и не бывала в людных местах. Но, признается, сразу заметила, что Мелитополь через два месяца ее плена изменился в худшую сторону.
Долго не решалась после плена уехать из Мелитополя. Одна из причин была в том, что оккупанты забрали ее паспорт. Другая – сложное психоэмоциональное состояние. Женщина говорит, что не готова была объяснять, где делся украинский паспорт на многочисленных российских блокпостах.
- К тому же я не явилась в назначенное время в так называемую “комендатуру” на очередную “промывку мозгов” и меня могли искать. В мужском монастыре мне дали совет и я всю дорогу читала псалом - с семи утра до восьми вечера, пока не добралась до украинского блокпоста.
В настоящее время Ярина находится в безопасности. Но признается, безопасно не чувствует себя, ведь пережитое, увиденное и услышанное через два месяца российского плена в Мелитополе не отпускает, - сообщает Суспильне.