Тысячи наших граждан, не смотря на ужасы войны и оккупации, продолжают жить на оккупированной территории. Почему? Своим опытом и наблюдениями на эту тему поделился беженец из Луганска Влад, приехавший в Мелитополь еще перед Новым годом.
«Жить в зоне боевых действий – значит, находиться в центре непредсказуемости, – вспоминает Влад. – Многие думают, что если идёт война, то она ведётся с утра до вечера. Это не так. На войне, на самом деле, тишины больше, чем стрельбы и канонады. Бывает даже, что тишина эта длится 2-3 дня, потом 1 день воюют, а потом снова тишина.
Летом прошлого года мой родной Луганск стал местом боевых действий – украинская армия с севера вышла к городу, окружила его, и стала теснить сепаратистов всё дальше на юг. Казалось бы, в этой ситуации жители города должны были бы схватить свои документы, шкатулки с драгоценностями, кинуть пару сумок с вещами в багажник машины и срочно бежать в любом направлении, где ещё не стреляют. Но мало кто так сделал! Люди не понимали, насколько это серьёзно. Я свою семью вывез из города, а сам через неделю вернулся обратно в Луганск уже один. Сейчас я сам удивляюсь своему поведению – наш микроавтобус с 4 пассажирами, используя затишье после очередного боя, проехал через блок-пост украинской армии, потом через блок-пост сепаратистов, и я оказался в родном городе.
Что значит быть в осаждённом городе? Вспоминаю сейчас то время и диву даюсь – в первый день, когда я приехал, в Луганске были свет, вода, газ и даже интернет. На работу меня не вызвали, сказали «сегодня все сидим дома». И я сидел весь день за компьютером, читал новости и, выглядывая в окно, сравнивал написанное с увиденным. На второй день тоже позвонили с работы и снова «сегодня все дома». Я пошёл в магазин, там ассортимент товаров был беднее довоенного, но всё-таки я купил всё, что хотел. Зашёл в квартиру к друзьям и полил у них цветы. Всё было вполне нормально, если не считать гул канонады где-то далеко на окраинах города.
Ещё через день я уже сам вышел на работу, не дожидаясь звонка. Помог бухгалтерам восстановить интернет, сделал несколько звонков и пошёл домой. На другой день снова вышел, потому что у меня дома интернет пропал и провайдер, которому я позвонил, сказал, что он уезжает из Луганска и больше интернета не будет. К тому же в моём спальном районе закрылись все магазины и киоски. У меня ещё были продукты, я почти не переживал, но лёгкая тревога появилась. Возле работы один магазин, при отключённом электричестве, продавал последние остатки еды. Я купил последнюю рыбную консерву и буханку хлеба, а на обратном пути домой нарвал разных фруктов и ягод, из которых сварил компот.
А потом был первый в моей жизни обстрел «Градами», под которым я оказался. Мой дом-сталинка, с толщиной стен в 91 сантиметр, тихонько трясся, как старый алкоголик, лишённый бутылки. Был и второй внезапный, но краткий обстрел днём позже. Тогда-то я понял, что пора уезжать. Помыл посуду, полил цветы, договорился с перевозчиками о дате и времени выезда из города (они подбирали людей в определённых точках), отдал клетку с попугайчиками одной старой знакомой и, закрыв отчий дом, уехал. Освобождения города Украинской армией я так и не дождался, хотя втайне и надеялся на это. Вот так люди понимают, что пора уезжать. Почему другие не уезжали? Об этом вы спросите у них».