Как на Донбассе живут наши сограждане в условиях оккупации рассказывают приезжающие в Мелитополь беженцы. Эта жизнь далека от того, что рассказывают российские и местные пропагандисты.
В новостях Краснодонский район Луганской области мелькает редко. Но благодаря рассказу Романа, приехавшего в Мелитополь, можно составить хотя бы общую картину жизни в оккупации.
«В Краснодоне и районе сейчас безвластие, – рассказывает житель посёлка Семейкино Роман. – Раньше в районе хозяйничала группировка «Одесса», которая своей штаб-квартирой выбрала здание МЧС в г.Краснодоне. Потом, в декабре прошлого года, их «вымела» другая группировка «ЛНР», ставленники которой разместились в этом же здании. Но с тех пор в городе и районе всяких «властей» стало ещё больше, а порядка меньше. Если случается какое-то убийство или дорожно-транспортное происшествие, то этим занимается военная полиция из комендатуры. Их меры воздействия – забрать человека в здание бывшего военкомата, которое стало тюрьмой. Здания милиции и СБУ под роль тюрьмы не годятся – они пострадали в ходе боёв и там до сих пор окна заложены мешками с песком.
Коммунальные службы работали всё время. Правда, случалось, что по нескольку дней не было воды и света, но у нас и до войны бывали проблемы с водой, просто тогда перебои случались реже и они не были такими длительными. Бродячих собак регулярно отстреливали, мусор вывозили вовремя, так что в Краснодоне эпидемическая обстановка не была такой угрожающей, как в Луганске. Работали школы и детские сады. Тут я должен сказать, что все работники коммунальных служб, учителя и воспитатели ничего за свою работу не получали, как говорится, работали за «Спасибо!». Сейчас, вроде, делают попытки начать собирать коммунальные платежи, но попытки эти не слишком удачные, потому что банков нет вообще, их разграбили еще летом.
Живут же люди в основном благодаря украинским пенсиям и шахтам. В том районе, где я живу, пять шахт, из которых только две кое-как работают. Добытый на них уголь некоторое время вывозили в Россию по восстановленной резервной железнодорожной ветке. А вот получить заработанное шахтёры могут только в России – хозяева шахт договорились с несколькими российскими банками и людей централизованно, автобусами вывозят в Ростовскую область – Каменск-Шахтинский или российский Донецк – и там люди снимают свои деньги. Процент за это российские банки берут просто оглушительный, может и до 30 процентов доходить! Я так знаю, что люди снимают свои деньги в «Сбербанке России», в «Укрсиббанке» и еще парочке других контор. С «Приватбанком» никто не работает. Второй способ получить заработанное – это конторы, обналичивающие пенсии и прочие выплаты. Эти работают почти открыто, берут в основном 5-7%. В Луганске такая контора работает в самом центре города, берут по 5%.
Как люди относятся к украинской власти, к Украине? По-разному. Но большинство хочет вернуться из «ЛНР» в Украину. До войны Донбасс жил богаче, чем, скажем, Запорожская область, ведь люди получали высокие шахтёрские пенсии и зарплаты, имели льготы. Но старикам вдруг захотелось снова пожить при СССР, но они оказались не в тех временах, когда колбаса была в любом шахтёрском магазине, а во временах какого-то раннего, «военного коммунизма». Старики сейчас умирают каждый день, их эта война убивает похлеще, чем солдат. Ещё часть тех, кто не смог себя реализовать в Украине, решили взять в руки оружие. Но Украина оказалась сильнее, чем они рассчитывали, и многие из тех, кто давно пошёл воевать, уже погиб. У нас в посёлке уже человек 7-8 полегли. В моей семье никто воевать не пошёл и не пойдёт, нас так воспитали. Убийства, и уж тем более братоубийства, не для нас».
Молодежный центр для переселенцев People.U