Я сказал своим людям: "У нас большой шанс погибнуть, но если погибнем, то как воины, а не как рабы", - бывший военный, разведчик, 24-летний капитан Богдан Копчатов рассказал о первых днях полномасштабного вторжения и о боях под Мелитополем.
В интервью "ФАКТАМ" он рассказал, что происходило в первый день полномасштабного вторжения на Чонгаре, о бое, во время которого оказался на волоске от гибели, и о том, в чем нуждаются ветераны после возвращения в гражданскую жизнь.
- До сих пор у многих людей нет целостного представления о том, что происходило на Чонгаре в первый день большой войны. Почему оккупанты смогли пройти через этот полуостров быстро, как нагретый нож через масло?
- Могу сказать о том, что сам увидел и пережил, - отвечает Богдан Копчатов, - Как участник тех событий знаю: не соответствует действительности версия о том, что накануне полномасштабного вторжения мосты на Чонгаре были разминированы. Они были заминированы - это точно: примерно за полмесяца до полномасштабного вторжения мы осматривали эти мосты. Взрывчатка там была. Но, к большому сожалению, в нужный момент не произошла ее детонация. Почему так произошло, это вопрос к военным инженерам.
- Вы уверены в том, что если бы российские диверсанты попытались разминировать мосты накануне 24 февраля, то им не удалось бы это сделать незаметно?
- Да, уверен. Собственно, врагу и не надо было разминировать - достаточно просто перерубить провод, который вел от взрывной машинки к зарядам.
- Вполне возможно, что так и произошло?
- Могло произойти и так. Но наиболее вероятно то, что провод перебило взрывами снарядов и авиационных бомб и ракет во время артиллерийской и авиационной подготовки, которую российские войска провели перед наступлением на Чонгар. Прошлой весной удалось вернуть из плена морского пехотинца, который лично нажимал кнопку взрывной машинки. Я с ним встретился. Он рассказал, что попытался провести подрыв штатным способом. Не получилось. Тогда что-то там переключал, но и это не помогло. Резервного способа подрыва не было. Почему? Это вопрос опять же к инженерам. Люди также спрашивают, как так случилось, что оккупанты молниеносно захватили Херсон, дошли до Мариуполя? Но ведь рядом с Киевом захватчики также оказались довольно быстро. А вопросы задают только по Херсону. Мне тоже интересно, почему на Чонгаре нас было всего 500 бойцов, а россиян, которые туда поперли - 25 тысяч? Говорить на эту тему можно много, но, как говорится, после драки кулаками не машут. Следует понимать, что я офицер тактического уровня, поэтому не знаю, какие были стратегические планы обороны юга Украины.
Первые четыре месяца после ранения Богдан не мог ходить
- Накануне 24 февраля руководство предупреждало вас о высокой опасности открытого вторжения?
- За 5 часов до того, как оно началось, мне позвонили и сказали, что, вероятно, начнется наступление врага.
- Вы вывели солдат из казарм?
- Нет, потому что они находились не в казармах, а на позициях (в окопах). После артподготовки двинулись российские военные колонны. Они были длинные: начало колонны видишь, а конца не видно (до того я даже представить такого не мог). Выстроил своих людей, сказал: "У нас большой шанс погибнуть. Если погибнем, то как воины, а не как рабы". К счастью, в тот день все мои бойцы остались живы.
- Вы наносили удары по колоннам?
- Нет, ведь мы разведчики, у нас другие задачи - выявить противника, передать собранную информацию командованию.
- То есть вы по рации передали командованию о лавине российской военной техники. Что сделали после этого?
- Информацию мы передали не по рации (потому что противник заглушил радиосигналы средствами РЭБ), а с помощью обычных гражданских мессенджеров - это единственный способ связи, который тогда был нам доступен. Количество войск противника в десятки раз превосходило наше. Мы оказались в оперативном окружении (Херсонская область вплоть до Днепра была быстро захвачена врагом). Наше подразделение отходило колонной - грузовые и легковые автомобили. Бронетехники у нас не было вообще. Мы тогда добрались невредимыми до Энергодара.
- Получается противник не видел вашу колонну?
- На самом деле, видел. Длина нашей колонны была километров пять - трудно не заметить. Над нами неоднократно пролетали вражеские вертолеты и самолеты. По моему мнению, пилоты противника ошибочно считали, что это российская колонна, поэтому не открывали по нам огонь. Нам повезло - Господь Бог нас любит.
Президент Украины Владимир Зеленский вручает Богдану Копчатову "Крест боевых заслуг"
- Значит, 500 бойцов, о которых вы сказали, ехали в этой колонне?
- Не только эти 500. К нам присоединилось командование группировки войск "Юг". Я ехал в первой машине на определенном расстоянии впереди колонны - в дозоре. В тот же день, то есть 24 февраля, мы добрались до Энергодара.
- Через несколько дней к этому городу подошли российские войска. Вы с ними столкнулись?
- Нет. Из Энергодара мы двинулись на Васильевку, чтобы присоединиться к другим украинским подразделениям. Это узловой город - оттуда идут дороги на Токмак, Мелитополь, ряд других городов. Сейчас там российский контрольный пункт въезда-выезда.
- При каких обстоятельствах вы получили девять пулевых ранений?
- Это произошло 2 марта возле Васильевки - наша разведгруппа, выполняя боевую задачу, попала в засаду, которую враг подготовил в лесопосадке. Там сложный рельеф: с обеих сторон асфальтированной дороги овраги и лесопосадка. Солдаты противника находились на примитивно оборудованных позициях. Но все же их не было видно. Поэтому их атака стала для нас неожиданной. Враг подпустил нашу разведгруппу на дистанцию 7-10 метров и отрыл огонь - расстреливал почти в упор. Нас было четверо. Один из наших погиб. Остальные были тяжело ранены. В меня попали 9 пуль, одна из них - в голову. Однако я не потерял сознание и руководил боем, пока меня не эвакуировали оттуда. Ведь то, что я лежал умирал, - это мои личные хлопоты. Шел бой, и как командир, офицер я должен был им управлять.
- Чтобы дожить до эвакуации, вам надо было остановить кровотечение из многочисленных ран. Вы сами наложили себе турникеты?
- Нет, это сделали мои собратья, несмотря на то, что сами были ранены В каждом из них было как минимум по 5 пуль. До того, как они наложили мне турникеты (фактически спасли), я чувствовал, как быстро теряю кровь (имел сразу два артериальных кровотечения) - из меня каждую секунду уходила жизнь. Смерть сидела у меня на коленях - думал, что вот-вот умру, что я уже на пути к апостолу Петру. Но получилось иначе - мне повезло, что побратимы успели вовремя остановить кровотечения. Потому что они профессионалы высокого уровня. Как это ни странно, ощущение того, как умираешь, - пока лучшее, из тех, которые я испытывал в жизни. Когда ты умираешь, понимаешь, что все проблемы уходят - ты просто сейчас перестанешь быть и все кончится. Чувствуешь от этого облегчение, кайф. Но тебя спасают, и все насущные заботы возвращаются. Думаешь, это же надо! Лучше бы я умер (улыбается).
- Существует стереотип, что когда человек оказывается на грани между жизнью и смертью, то все его годы калейдоскопом проходят в сознании...
- У меня было другое: мысль, что прожил и умираю, как положено мужчине - в бою.
- Что вы чувствовали, когда в вас попадали пули?
- От первой пули (в локоть) было такое ощущение, будто электродом в нервное окончание влупили. Но это не была чрезвычайно сильная боль - больно, но не так, чтобы потерять сознание. Попадание остальных 8 пуль я почти не чувствовал. Надо учитывать, что организм отреагировал мощным выбросом адреналина, и это гасило боль.
- Если ранило в локоть, то раздробило кости?
- К сожалению, несколько пуль разбили мне именно кости. В частности кости стопы левой ноги были раздроблены так, что они напоминали раздавленную стеклянную бутылку. Врачи с помощью аппарата внешней фиксации собрали их вместе и спасли ступню. Сейчас я хожу на своих двух. Кстати, у побратимов, которые остановили мне кровотечение, ранения были несколько легче - пули пробили им мягкие ткани, не задев костей.
"Врачи вытащили из меня восемь пуль, девятая осталась в ноге - трогать ее опасно", - говорит Богдан Копчатов
- Как закончился тот бой возле Васильевки?
- Мы заставили российских солдат отступить, несмотря на их большое численное преимущество.
- Я так понимаю, их позиции были значительно выгоднее ваших?
- Да, они находились в хоть каких-то окопчиках. А мы - на открытой местности. Решающую роль в том бою сыграли наш высокий профессионализм и низкий уровень профессионализма врага. Захватчиков было 10, а нас - 4. Если бы мы поменялись местами - то есть я бы организовывал засаду, и нас было 10, а их 4 - то оттуда живым не вышел бы ни один оккупант. Кстати, уже после боя, когда нас эвакуировали, другая украинская группа пришла за телом нашего погибшего собрата и собрала документы уничтоженных солдат противника. Так мы узнали, что засаду устроили российские солдаты абхазской национальности.
- Вы долго оставались в сознании, будучи раненым девятью пулями?
- Я потерял сознание, только когда меня доставили в Запорожье в больницу и медики ввели наркоз. А до этого я был в сознании. Когда меня эвакуировали и боевой медик ставил в машине капельницу, я проговаривал молитву украинского националиста. А когда мы приехали в больницу, медсестры, которые переводили меня на каталку, говорили: "Вы нам киборга привезли". Мол, так много пулевых ранений, а в сознании.
- Сколько времени вы не могли самостоятельно передвигаться?
- Четыре месяца я лежал в постели фактически в одном и том же положении. После этого стал ездить на колесном кресле, а потом - снова учиться ходить. Сначала не сгибались обе ноги. Работала только одна рука. Но со временем расходился - благодаря комплексу специальных упражнений для реабилитации.
- Кто-то из родных ухаживал за вами в тот тяжелый период вашей жизни?
- Да, моя старшая сестра Тамара. В первый день полномасштабного вторжения я написал ей, чтобы ехала с детьми (у нее дочь и сын) за границу. Но она осталась в Украине. Очень много вложила труда в уход за мной, пока я был неходячим и во время восстановления. Я ей бесконечно за это благодарен.
- Врачи вытащили из вас все 9 пуль?
- Нет, только восемь. Девятая осталась в ноге. Ее не изъяли, потому что она упирается в артерию, поэтому трогать опасно. Важно, что она капсулировалась - обросла оборочкой и не мешает. Знаете, еще до полномасштабной войны я сделал себе татуировку: "Лучше умереть тогда, когда хочется жить, чем дожить до того, когда захочется умереть". Министерство по делам ветеранов Украины должно не допустить, чтобы мне и таким, как я, захотелось умереть, когда мы возвращаемся в мирную жизнь.
Напомним, "Мелитополь мог бы еще долго-долго стоять" – бывший пленник Кремля о быстром захвате города армией рф в феврале 2022 года.
Мелитополь в оккупации - жизнь остановилась