Что будет с коллаборантами после освобождения Мелитополя

Деоккупация Мелитополя не закончится освобождением города от рашистов и арестом гауляйтеров всех калибров – тех, кто не успеет сбежать вместе с армией рф. Напротив, она в тот момент только начнется.

Чего же ожидать после освобождения оккупированных территорий Украины?

Три категории

Подобные вопросы мелитопольский предприниматель Игорь Симоненко обсуждал во время общения с Алексеем Арестовичем. Среди прочего, прозвучала мысль о том, что людей, которые находились в оккупации надо разделить на три категории – по «вкладу» в дело процветания оккупантов.

Первая – это верхушка, Балицкий, Данильченко, все гауляйтеры по периметру, сотрудники силовых ведомств, виновные в похищаниях, пытках, убийствах людей. А также мародеры, грабители – и далее по списку. С этими разговор будет короткий, их вина не требует доказательств. Уверен, предприниматель. 

Вторая – это так называемые проводники. Те, кто сидел в избирательных комиссиях, занимал рядовые должности в оккупационной администрациии. По мнению собравшихся, такие «деятели» заслужили длительное поражение в правах. К примеру, в праве выбирать и быть избраными в органы власти. 

Однако же есть еще и третья категория: так называемые «тихие» коллаборанты. В органах власти они не работали – да и вообще никаких должностей не занимали. Референдумы не проводили, в партии не вступали. Кто-то, подстроившись под новые правила, продолжал  свое дело тихо вести, а кто-то просто мило с оккупантами общался. Разве за общение наказывают?

Сытый голодного не поймет

Так то оно так – да вот только объясни это мелитопольцам, которые были вынуждены бросить все нажитое годами и, подвергаясь унизительным досмотрам на блокпостах, терпя оскоробления российских солдафонов, за сумасшедшие деньги выезжать из оккупации.

А после, вернувшись, обнаружили свои дома разграбленными, свой бизнес – разрушенным, технику – вывезенной.

Не захотят ли они возмездия, кровной мести для тех «приспособленцев», по их мнению, которые остались? И будут ли они специально выбирать себе цель – или накажут того, кто первым подвернется им под горячую руку.

И на вопросы: «А что же нам оставалось делать?», последует ответ: «Уезжать, как мы!».

Ведь, если рассудить, те, кто открыл свое дело (или продолжил его вести), платили деньги в российский бюджет – а значит, поддерживали оккупанта.

А как быть с теми, кто «сдавал» оккупантам патриотов? Это ведь еще в суде доказать надо. А у нас демократия, а значит, презумция невиновности. Это еще доказать надо, что кто-то кого-то сдавал.

Да, и относительно «второй категории»: поражение в правах, это прекрасно, подумают те, кто вынужден был бежать из Мелитополя. Мы считаем, это наказание мизерным – им бы еще по физиономии настучать да квартиру сжечь. Вот тогда сатисфакция будет если не полной, то достаточной.

Очень много тяжелых вопросов, на которые даст ответы только деоккупация.

А пока на таких «тихонь» охоту открыли местные жители. Пока что это лишь надписи в подъездах, угрозы в соцсетях – и так далее. Но ведь так будет не всегда – а ровно до возвращения «беженцев».

Цветочки и ягодки

Это ведь только цветочки. А вот вам и ягодки – из уже далекого прошлого, времен второй мировой войны во Франции. Пост с такой историей опубликовал на своей странице в соцсетях Симоненко. Это по поводу тех, кто «мило общался с оккупантами».

22 июня 1940 года было подписано Второе Компьенское перемирие, по условиям которого две третьих территории Франции (всё Атлантическое побережье и Париж) отходило под немецкую оккупацию. Часть населения стала приспосабливаться к новым условиям, в ходу появилось новое слово - коллаборант. В отличие от основной массы парижан, они посещали рестораны, вели богемный образ жизни, свободно перемещались по городу, носили красивую одежду, у них водились деньги. Женщины Парижа обшивали немцев, кормили немцев, сотрудничали с немцами – и мило «общались» - те самые «тихие» предатели, узнаете?

Однако в августе 1944 года Париж был освобожден армией генерала Де Голля. И наступило время расправы. Больше всех пострадали женщины – их массово стригли наголо. Французы на голову коллаборантов обрушили свой пятилетний страх, национальное унижение, горечь утраты близких.

По всей Франции повальному бритью подверглись более 20 тысяч женщин. Были еще суды, более 50тыс.процессов, была внесудебная расправа, линчевали особо не либеральничая. Количество самосудов по Франции колеблется, по разным подсчетам, от 100 тысяч до 300 тысяч.

А символом послевоенной борьбы со злом стала лысая опозоренная французская женщина.

А что думаете вы, уважаемые читатели, по поводу судьбы мелитопольских коллаборантов? Пишите ваше мнение в комментариях.