Что делать жителям Мелитополя, чью недвижимость отобрали рашисты - пояснение юриста (видео)

В Мелитополе незаконное уничтожение и присвоение недвижимого имущества граждан российскими оккупантами приобрело впечатляющие масштабы.

Квартиры и дома жителей Мелитополя и других захваченных городов рашисты грабят, превращают в свои "располаги", а то и продают.

На минувшей неделе в ТГ-канале РИА-Мелитополь мы разместили объявление с просьбой указать, чье жилье отняли оккупанты. Рассказы пострадавших от военных преступлений рф читайте по ссылке.

Как с точки зрения международного права квалифицировать системное незаконное присвоение российскими оккупационными "правительствами" и использование в военных целях жилых домов украинских крестьян на захваченном юге? И как законным владельцам защитить свои имущественные права? В эфире программы "Вопрос национальной безопасности" с Валентиной Самар на эти вопросы ответил Никита Петровец, юрист Регионального центра прав человека. Об этом сообщает Центр журналистских расследований.

Валентина Самар: Россия незаконно захватывает частное имущество в населенных пунктах оккупированного юга. Обычно его признают бесхозным и национализируют. Затем оккупационные администрации его экспроприируют и передают военным РФ, их семьям и местным коллаборационистам. Как квалифицировать эти действия с точки зрения международного гуманитарного права?

Никита Петровец: С теоретической точки зрения на оккупированной территории войска могут взять под контроль определенные гражданские объекты и находиться там. Но для этого должна быть императивная военная необходимость. Просто так занять и использовать гражданский объект нельзя.

Можно ли сказать, что такая военная необходимость есть в Запорожской области или вообще на оккупированных территориях, чтобы частное имущество переходило в собственность оккупационной администрации или в собственность РФ? Это трудно представить.

Сама процедура, по которой это происходит, - полная ерунда. Якобы имущество бесхозное, потому что лицо не пришло к россиянам и не сообщило им, что это его имущество, и поэтому оно автоматически переходит в собственность РФ.

В данном случае можно говорить о признаках военного преступления, а именно - захвата и присвоения частной собственности гражданского населения. Налицо широкомасштабность этих действий. Это не единичные случаи и не в единичных населенных пунктах. Я уверен, что на самом деле это происходит на всех оккупированных территориях Украины.

Валентина Самар: Есть населенные пункты, из которых людей эвакуировали или они выехали сами. Другое дело, когда оккупанты заселяются, что называется через дом, по соседству. Что в таких случаях людям делать?

Никита Петровец: Если вы на оккупированной территории, сообщите, что это имущество ваше. Если вы выехали на свободную территорию, по возможности, сделайте это дистанционно. Если сделать это невозможно, можно попробовать сообщить через правительство РФ - отправить ему формальное электронное обращение. Само правительство РФ должно распределить это обращение на соответствующий орган. Еще один вариант - сообщить Следственному Комитету РФ о потенциальном нарушении и что вы владелец этого имущества. Эффективность любых обращений в РФ сомнительна, но по крайней мере можно попытаться предотвратить совершение преступления.

Если преступление произошло, необходимо сообщить в наши правоохранительные органы о факте нарушения международного гуманитарного права и военном преступлении. Далее по возможности собрать данные, максимально их задокументировать. Если есть условная бумажка о национализации имущества - сохранить этот "документ". Заархивировать все сообщения, фотографии или видео, например, из телеграмм-каналов, с российскими военными возле вашего имущества. Попробовать установить контакты со свидетелями - с соседями, которые проживают неподалеку и видят, что происходит с имуществом. Получить их письменные показания или по крайней мере иметь их контакт под рукой.

Собрать информацию можно самостоятельно или при посредничестве правозащитных организаций. Обращаться к правозащитникам надо, чтобы готовить эти материалы комплексно. Вы можете самостоятельно сообщить в Международный уголовный суд. Но будет лучше, если правозащитная организация соберет несколько таких случаев. МУС удобнее исследовать, когда есть определенный масштаб и систематичность таких действий, а не единичный факт.

Еще одна опция - обратиться в Комитет ООН по правам человека. Тоже при посредничестве правозащитной организации. Здесь может быть проблематично, потому что документ, на основании которого действует Комитет, прямо не защищает право на собственность. Можно попробовать использовать определенные статьи, например, в контексте права на частную жизнь.

Валентина Самар: Региональный центр прав человека совместно с прокуратурой АРК и г.Севастополь, с другими общественными и правозащитными организациями с 2014 года готовит информационные сообщения для МУС, в том числе о нарушении прав гражданского населения, у которого было незаконно лишение имущества. Готовы ли вы взяться за наработанный нами кейс по захвату частных домов в Запорожской области?

Никита Петровец: Мы продолжаем свою деятельность и эта ситуация будет нами рассмотрена. Учитывая масштаб и систематичность, в этот процесс должны быть вовлечены и государство, и общественные организации. Наша организация готова помочь пострадавшим обратиться в МУС и, возможно, в будущем получить кейс о лишении права на собственность наших граждан.

Валентина Самар: К сожалению, нет единого механизма. Какие-то дома вносятся в списки бесхозного имущества, потом в списки национализированного. Кое-где выдаются акты приема-передачи российским военным частям от оккупационной администрации. Мы видели и такое. Но иногда имущество просто захватывают. Буквально вчера писала женщина из Энергодара: ее квартиру захватили в первые дни оккупации. Она не национализирована и не экспроприирована. Ее просто занимают российские военные - ротация за ротацией. Подтвердить это, конечно, невозможно. Что в таких случаях делать?

Никита Петровец: Эта ситуация значительно сложнее. Чтобы обращаться в уполномоченные структуры, мы должны доказать, что это событие действительно имело место. Если нет никаких условно правовых документов, которые где-то публикуются или выдаются на руки лицу, надо искать по открытым источникам информации - фотографии, видео, показания свидетелей, обращение в уполномоченные структуры, в том числе Российской Федерации.

Валентина Самар: Люди очень скептически относятся к обращениям в Российскую Федерацию. Известны ли вообще случаи, когда РФ отвечала бы на какие-то запросы?

Никита Петровец: Чаще не отвечает. Это скорее вопрос использования тех инструментов, которые мы видим. Мы прекрасно понимаем, что эффективность любых инструментов у РФ очень низкая. Но если обращение не несет рисков для человека и для его родных, это лучше сделать, чем не сделать. Особое значение это имеет в случае дальнейших обращений в Европейский суд по правам человека, Комитет ООН по правам человека, чтобы показать - человек действительно пытался исчерпать все средства защиты в РФ. Будут ли эти средства эффективными? К сожалению, в большинстве случаев нет.