Свой 71-й год жизни мелитополец Алексей Николаенко встретил в Запорожье в статусе временного переселенца. С ручной кладью в руках, без собственного угла и, считай, с пустым кошельком, но свободный.
Алексей или как он себя любит называть «пан Алексей», личность в городе легендарная – вечный борец за справедливость и местный блогер, невзирая на возраст и проблемы со зрением, оптимистичный ВПОшник и сегодня продолжает ежедневно вести свою страницу в ФБ, выставляя заметки «переселенца».
В интервью пан Алексей рассказал журналисту РИА-Мелитополь о том, как в первые дни оккупации ему приходилось убегать от гнавшихся за ним по улицам Мелитополя русских солдат. Как ходил на проукраинские митинги, трое суток выбирался из оккупированной территории через блок-посты и, как сегодня привыкает к новым реалиям жизни.
Бои в центре города
- Вспомните утро 24 февраля. Какое первое чувство испытали, узнав о захвате города?
- Собственно, сам момент вторжения войск россии, как и дальнейшую оккупацию нашего города, я прозевал, – у меня пропал Интернет. А позже вообще сломался компьютер, как выяснилось потом, «накрылся» блок питания. А без Интернета, как в камере-одиночке, причём в холодной - отопление-то к тому времени выключили.
Но без отопления прожить можно – побольше одёжек – поскромнее платёжка! К тому же у меня давно нет телевизора - не из принципиальных соображений, а просто - так сложилось.
Но 25 февраля около 9-ти утра я все-таки решил сходить за хлеом. Однако выяснил, что все магазины закрыты, рынок не работал. Решил пройти до супермаркета АТБ. Когда увидел большую очередь ещё на входе, хлеба мне расхотелось. В поисках информации отправился на пр. Б. Хмельницкого.
Возле налоговой и СБУ стояли три военные крытые машины россиян. Напротив колледжа ТГАТУ, заняв всю проезжую часть, ревели двигателями три танка, весь проспект был затянут выхлопными газами.
Я начал снимать эти танки, но тут они двинулись, и военный, высунувшись из люка, стал стрелять очередями из крупнокалиберного пулемёта куда-то вперёд.
Я даже успел немного снять фото и видео, но потом почему-то мне подумалось, что это могут быть российские танки (зачем своим стрелять в городе?) и я удрал. Всё это происходило в течение 8-10 минут, но адреналину полные штаны!
В тот же день я еще раз пришел к зданию СБУ. Первое, что я увидел - это раскуроченные машины и кровь возле одной из них.
Ещё валялись какие-то лохмотья, рюкзаки, по-видимому, тех, кто был в машинах и кого обстреляли.
В здании СБУ была разбита взрывом (или снарядом) дверь и разрушена часть стены.
Особенно бросилось в глаза то, что сбитый взрывом флаг Украины не валялся, а был кем-то поднят и установлен в окне, куда руки дотянулись. Теперь думаю, что надо было забрать и сохранить.
Народ от машин отгоняли какие-то люди в штатском, но тут подъехали на бусике трое военных с автоматами и начали перегружать к себе из кузовов машин какие-то ящики, коробки, а из кабины, я видел, как военный забрал папку, наверное, с документами. Говорили, что в машинах были продукты и оружие.
Прибывшие военные оказались нашими, а один даже дал предупредительную очередь в воздух из автомата, когда я снимал видео.
Тогда же выяснилось, что утром танки тоже были нашими, это они и стреляли по вражеским машинам!
67786" data-width="100%">
Бегом от оккупанта
- Ходили ли на проукраинские митинги? Какие моменты самые яркие отложились в памяти?
- В памяти отложилось мое общение с русскими солдатами. Оно сводилось к тому, что я их фотографировал, а они за мной гонялись. Один раз догнали и схватили, прямо в центре города, напротив бывшего сельхоз техникума (нынче колледж ТГАТУ). Вначале хотели доставить в комендатуру, всё допытывались: зачем фотографировал? Но потом отпустили – я к тому времени уже был обросший, в старых штанах и куртке, и соответственно вид имел неинтеллигентный, вызывающий скорее сочувствие, чем подозрение.
На митинги протеста против оккупации стал ходить, как только узнал об их проведении, где-то на третий день. Поначалу не пугало, а даже забавляли эти параллельные с митингами очереди за гуманитаркой от рашистов. Один раз я попытался снять эту очередь и мне разбили телефон. Это и было, наверное, моё самое главное огорчение! И ведь обидно, что даже пожаловаться некому, не оккупантам же (смеется).
Страшно по-настоящему стало, пожалуй, даже не после взятия в плен мэра Ивана Фёдорова, а после того, как одну из активисток Олю Гайсумову схватили. Ведь если с Фёдоровым было понятно – неподдавшийся городской голова, то Олю-то за что? И, похоже, что её сломали...
Информационный вакуум
- Что было самым трудным в моральном и физическом плане выживания в оккупации?
- Поначалу было туговато. Пенсию мне перечислили 22 февраля, но снять её я не успел, а банковской картой рассчитаться потом стало невозможно. "Стратегических" запасов продуктов у меня никогда не было, и первым закончился сахар. Но крупы и вермишель были, а в остальном я и до этой войны не шиковал. Потом в городе начали обналичивать деньги с карточек, сначала под 15%, а позже и под 5.
Первый месяц украинские СМИ (радио и ТВ) ни слова не говорили про Мелитополь. Для меня морально это было тяжело осознавать. Хотелось всему миру рассказать, что мы не сдаемся!
И это продолжалось до тех пор, пока рашисты не взяли в плен нашего городского голову.
Тогда на весь мир заговорили про Ивана Федорова, вспомнили и заклеймили Галину Данильченко и Евгения Балицкого.
Сложно было обходиться без маршруток – они вообще не ходили, невозможно было вызвать "Скорую помощь" при необходимости. Многие магазины и мастерские по ремонту и обслуживанию, к примеру, тех же компьютеров, просто были закрыты. Жизнь в первой половине дня тлела лишь на рынках. И для меня, так уж точно, сложнее всего было без интернета.
Трое суток через блок-посты
- Вспомните, как выезжали из оккупации, как проезжали блок-посты?
- Я заранее записался в очередь на бесплатный выезд. Однажды утром мне позвонили и спросили: «Вы готовы?» Я ответил, что готов, хотя морально не был готов – просто я боялся!
Волонтёра-перевозчика звали Сергей, нас, пассажиров было трое – молодая пани впереди, на заднем сидении беженка из Мариуполя (моя ровесница) и я.
Выезжали 18 мая – когда подъехали, то очередь из машин начиналась далеко до въезда в Васильевку.
Постояв с полчаса в очереди, наш водитель принял решение – развернулся и рванул на Токмак.
Нам он ничего при этом не говорил, а мы и не спрашивали.
Вот там, на кольце у Токмака, я и увидел последствия ужасов этой войны! На въезде на дорожное кольцо-развязку стоял рашистский пост, а за ним было нагромождение стянутых в кучу разбитых и сожжённых автомобилей. Причём, по останкам этих автомобилей было видно, что пострадали они не в ДТП, а от мин, снарядов и пуль.
Машин туда было стянуто десятка полтора, но из всего этого "автокладбища" больше всего запомнились пожарная машина и старенькая "Скорая помощь" – УАЗ.
После этого зрелища, разбитая военная техника дальше вдоль дорог, уже не "впечатляла".
Мы проехали кучу рашистских блок-постов, практически на каждом оккупанты обыскивали багаж, проверяли телефоны, но на последнем посту после Полог нас не пропустили, и в итоге пришлось вернуться в общую очередь в Васильевку.
Первую ночь мы ночевали в машине на известной автозаправке, вторую – на подъёме после "тарелки".
Выпустили нас с оккупированной территории 20 мая вечером, и уже затемно мы приехали в Запорожье - вначале на "Эпицентр", а оттуда отвезли на ночлег в какой-то детский сад...
И представляете, в эту ночь детская кроватка для меня была царским ложем!
Одно из самых ярких новых впечатлений НА СВОБОДЕ: это когда на следующий день я увидел вооружённых людей, то по привычке стал переходить на другую сторону улицы.
И только потом, поближе, я догнал-сообразил, что это – НАШИ, и их не нужно бояться!
Война, как школа жизни
- Где вы сейчас живете, как выживаете вдали от дома и с какими проблемами сталкиваетесь?
- В Запорожье я сегодня живу в отдельной квартире, предоставленной другом. Ещё друзья меня наделили здесь старенькими, но вполне рабочими телефоном (смартфон) и ноутбуком.
И вообще о друзьях – это отдельная тема...
Самую первую гуманитарную помощь я получил от волонтёрской организации, а именно от её руководителя Натальи Рудич. А уж когда открылся наш центр помощи беженцам "Саме тут", то постоянную и всяческую помощь получаю у них.
Самые большие проблемы переселенцев? Это они сами!
Нужно не наматывать сопли на кулак, а искать возможности, находить и использовать! Как пример – наш земляк О., который в Польше пашет на заводе в две смены!
Как говорится, грешно так, не то, что говорить, даже думать, но я в этой войне больше приобрёл, чем потерял!
Вместе с испытаниями я приобрёл веру не только в друзей, но и других людей, помощь от которых я вовсе не ожидал, причём не только в Запорожье, а вначале в Мелитополе...