Рашисты верят в то, что «украинцы распинают и едят детей» и оправдываются за войну, которую сами же начали.
Эта история учительницы из Мелитопольского района, которую депортировали по Указу псевдо-губернатора Запорожской области Е. Балицкого.
Людмила (фамилию не публикуем в целях безопасности, - авт.) всю свою сознательную жизнь проработала учителем истории в небольшом селе Мелитопольского района. В своей профессии и в детях души не чает. Увы, но возможность заниматься любимым делом у нее отняли российские захватчики.
СТРАШНЕЕ ОККУПАНТОВ…
Утро 24 февраля 2022 года станет очередным параграфом в учебнике истории, которую преподает Людмила. Сельскую учительницу война застало в поезде. Она ехала с коллегой в Святогорск на всеукраинский психологический тренинг «О навыках будущего».
- В этом крутом проекте ПРООН принимает участие и наша школа. Но нам позвонили в 6 утра и сказали, что началась война. В Святогорске уже были самолеты и вертолеты, поэтому организаторы семинара окольными путями вывезли нас до Днепра. А 26 февраля я уже была дома. С коллегами мы решили, что не будем оставлять детей без поддержки и продолжали работать дистанционно пока наше украинское руководство не сказало, что можно закончить учебный год, - рассказывает Людмила.
Все лето учителя по очереди дежурили в школе и «отбивались», как могли от местных коллаборантов и гауляйтеров. А они каждую неделю приходили и склоняли педагогов к сотрудничеству: заставляли открыть школу и вести занятия для детей по российским стандартам. Самым жестким в разговорах был «нарцис» (так за глаза его называют местные жители, - ред.) - гауляйтер Акимовской громады Максим Зубарев.
- Почти все лето он приходил в школу и беседовал со мной. Рассказывал, что в громаде есть школы, которые с ними уже сотрудничают, а я якобы занимаюсь саботированием и меня по законам рф будут наказывать. Я поясняла, что никакого отношения не имею к законам рф, как бы кто-то не хотел ко мне прилепить их. Зубарев несдержанный, поэтому разговоры всегда были жесткими. Каждая беседа с ним погружала в СССР. Я родилась в Советском Союзе и хорошо помню, как это было. Он кричал: «Вы обязаны! И коллег обязаны убедить!». Но я стояла на своем.
А самое страшное началось, когда в школу стали приезжать коллеги-предатели: Марина Сушко, Татьяна Панфёрова – начальник отдела образования в Акимовской громаде (ранее работала в отделе образования), Оксана Навроцкая – она заведовала кадрами в громаде. Как говорят односельчане, сегодня, скорее всего, именно бывший кадровик, а не Зубарев руководит громадой. Ведь гауляйтер не из местных.
Предателям я отвечала коротко: «нет» и в дискуссию не вступала. Все лето они ходили к нам. И наш выпускник, который работал разнорабочим по ремонту здания и оборудования в школе Евгений Кирилов, а сейчас возглавляет сельсовет, тоже приходил. Именно он пожаловался ДНРовцым на нас, когда мы решили забрать ноутбуки и книги, которые выиграли в рамках гранта. Он сказал военным, что какие-то неизвестные люди грабят школу, хотя мы же работали вместе в одном коллективе бок о бок все эти годы, - вспоминает учительница.
Школа, где работала Людмила, стала единственной во всей громаде, которую коллаборанты с оккупантами так и не смогли открыть 1 сентября. Из 120 детей только пятеро пошли по принуждению учиться в соседнее село.
- Это социальные семьи. К родителям пришли коллаборанты и стали угрожать тем, что отберут детей, если они не отдадут их в школу. И таких родителей можно понять, - объясняет историк.
РАСПЯТЫЕ МАЛЬЧИКИ
До мая в селе, где проживала Людмила, не было российских солдат. Весной на блок-постах появились ДНРовцы. Эти военные считаются самыми лютыми среди захватчиков. Они больше всех ненавидят Украину и всех ее жителей за то, что 8 лет на их территории шли боевые действия. Людмиле довелось с ними общаться.
- У них злоба и обида на то, что мы все это время жили мирной жизнью, а их, как они говорят, 8 лет убивают. А еще они свято верят в то, что у нас есть Бандера, который где-то прячется, и, что мы распинаем и едим детей. И ДНРовцы верят, что в Донецке стреляют именно украинцы. Это их сакральные истории. Видимо, у них единая методичка. И пересказывали мне эту чушь, как молодые, так и пожилые военные. А потом с интересом наблюдали за моей реакцией, - вспоминает учительница.
АРМИЯ ВОРОВ
По словам собеседницы, ДНРовцы приезжали в село только на ярмарки и в магазин. А вот последние три месяца село, где жила Людмила, просто наводнили оккупанты. По большей части славянской внешности из тех подразделений, что отступали из Херсона. С собой они везли в село все награбленное. У местных жителей просто дар речи отнимало, когда они видели, как в их село заезжают военные второй армии мира с украденными стиральными машинками, микроволновками, холодильниками.
- Селились они в тех домах, из которых выехали люди, и в заброшенных, где давно уже никто не жил. В ноябре школа была полностью забита ими. А, когда наши начали уничтожать казармы оккупантов, они испугались и выселились – осталось там человек 5. А так по 10-12 человек живут в наших двухэтажных коттеджах. Привезли с собой украденные: стиральные машины, душевые кабины, микроволновки, чайники, холодильники и лари из магазинов. Все это устанавливают в наших домах. Видимо, собираются у нас зимовать.
Все посадки вырубили. Это трагедия! У нас же степь, деревьев уже нет. Все дома у нас с печным отоплением, поэтому они готовят дрова.
На улице российские военные появляются редко. Только чтобы купить что-то из продуктов выходят в магазин и назад в дом. Кажется, что они боятся еще больше, чем мы. И на учения ездят каждый день. Наши местные жители уже привыкли к взрывам и перестрелкам. Это страшная привычка, - рассказывает о жизни в оккупации Людмила.
В Мелитополь учительница приезжала раз в две-три недели. По ее наблюдениям, некогда чистый европейский город стал похож на один большой рынок. Людмила поставила диагноз Мелитополю - «депрессия». Все вокруг серое, грязь и мусор, разбитые танками и прочей военной техникой дороги, всюду аквафреш и военные – от них просто тошнит, а еще унылые, серые лица людей. Такие теперь у педагога ассоциации с любимым Мелитополем.
ИЗ УЧИТЕЛЕЙ В НАЦИСТЫ
С 1 сентября Людмила, отказавшись от работы на оккупантов, продолжала подпольно вести уроки для детей в дистанционном форматепо украинской программе. А в начале ноября в ее дом рано утром постучали. На пороге стояли один человек в военной форме и балаклаве – сотрудник ФСБ, и шестеро с автоматами.
Во время обыска оккупанты искали нацистскую литературу и символику, оружие.
- Все гаджеты заставили принести. Я пыталась спрятать свой телефон, где был учительский чат. Но увы чат нашли до меня. И во врем допроса сотрудник ФСБ начал показывать мне скрины с чата. Откуда он их взял? Этот вопрос меня до сих пор мучает. Видимо, следили давно. После беседы предупредил, что меня выселят. Я начала собирать вещи.
Со времени последнего обыска прошло 2 недели. И две недели я жила в страхе, что за мной приедут. Потом уже были мысли, может, забудут. Потом взорвали их логово - ресторан «Привал охотника» и сказали, что там был аналитический центр. Я подумала, может, там сгорела информация, которую они собирали и про меня. Но нет. Они приехали с постановлением, подписанным псевдо-губернатором Запорожской области Е. Балицким, о моем принудительном выселении. В 5 утра зашли в дом и сказали, чтобы я взяла документы, телефон и маленькую сумку, посадили в джип и повезли в Васильевку.
По дороге сначала грубо со мной разговаривали. Говорили: «Чего тебе не хватало? Работала бы на нас и жила бы дома». Один ФСБшник начал вести беседы о зарождении христианства и проводил параллели, мол, оно было жестоким. Я попросила не сравнивать. Им очень хотелось оправдать те события, которые сейчас происходят в Украине. Они какие-то факты пытались привести и искали оправдания своим поступкам. Мне даже показалось, что они чувствовали себя неловко. Задавали вопросы о школе.
А в конце вообще один оговорился. Спросил: «А, если вы вернетесь и повесите в доме российский флаг, то можете жить в оккупации». Я сказала: «Нет». На этом разговор и закончился, - вспоминает Людмила.
ПО МИННОМУ ПУТИ
В районе АЗС в Васильевке на КПП учительницу с одной сумкой в руках высадили, завели в помещение, сняли отпечатки пальцев и заставили написать заявление на имя Е. Балицкого о том, что она отказывается принимать российское гражданство и не участвовала в референдуме.
По словам Людмилы, к ней, действительно, не приходили во время голосования. Местные знали ее позицию. Ходили по пенсионерам. Их легче автоматом запугать.
- Потом меня посадили в машину, довезли до блок-поста, зачитали постановление Е. Балицкого, один из сотрудников ФСБ снимал все это на телефон. А дальше тот, что представлялся на всех блок-постах позывным «Гром», сказал мне: «иди».
Вокруг все заминировано. Дорога разбита гусеницами. А один из ФСБшников произнес мне вслед: «Не стреляй. Пусть дойдет». Я, когда это услышала, остановилась, но не повернулась и пошла на ватных ногах вперед по обочине. Ничего не видела перед собой, даже мины. Мимо ехали люди на машинах и не останавливались. Им запрещают подбирать выселенных. И только, когда я стала спускаться к разбитому мосту в Каменском, двое мужчин на ВАЗе остановились. Они довезли меня до так называемой дороги жизни.
Но это не дорога, а месиво. Всем тем спасателям, которые там каждый день из грязи маршрутки и машины вытаскивают, я бы сегодня медали «Героя» дала. Они меня посадили в первую маршрутку. Так я и оказалась в Запорожье на «Эпицентре».
77963" data-width="100%">
Дети к тому времени связались с руководством Акимовской громады и меня встретили наши, и во всем сегодня помогают. Поэтому я не понимаю, как можно пойти на сотрудничество с рф, когда такая сильная поддержка громады за спиной. А мои коллеги в Мирненской громаде, увы, такой поддержки не имеют. Там руководитель пошел на сотрудничество. У них ничего нет, - отмечает Людмила.
В общей сложности учительница истории прожила в оккупации больше 9 месяцев. За это время педагог с высшим образованиям отвыкла от цивилизации. Зайдя в магазин «Ева» за покупками, женщина поймала себя на мысли, что растерялась и не знает, как себя вести в обычном магазине. В Мелитополе российские магазины она не посещала. Продукты покупала на рынке. В оккупации каждый старается меньше появляться в общественных местах. Единственный маршрут: дом-рынок и обратно.
Сегодня учитель истории старается отвлечься от пережитого ужаса с головой окунувшись в работу по гранатовому проекту и больше всего мечтает снова войти в класс, где за партами будут сидеть дети.