С первых дней после оккупации Мелитополя, рашисты принялись грабить население и бизнес. В первую очередь рашистов интересуют объекты недвижимости, принадлежащие местным жителям.
Счет объектов, отжатых оккупантами у гражданского населения под видом «национализации бесхозяйного имущества», пошел на десятки тысяч. Только в документах, опубликованных оккупационным «министерством имущественных и земельных отношений» в Запорожской области мы насчитали около 1200 экспроприированных квартир и домов, более 500 земельных участков и 250 гостиниц и баз отдыха, несколько сотен другой коммерческой недвижимости и более тысячи единиц автотранспорта. Сколько их в неопубликованных решениях оккупацилонного «правительства» или присвоенного без свякого оформления — узнаем только после освобождения территории.
В обращениях потерпевших от этого военного преступления всегда есть вопросы: что нам делать, куда обращаться, как защитить свое право собственности и вернуть имущество? В эфире программы «Вопрос национальной безопасности» с Валентиной САМАР на них ответил Никита Петровец, юрист Регионального центра прав человека.
Валентина Самар: Последний раз мы с вами общались полгода назад. За это время мы собрали еще больше фактов экспроприации имущества гражданского населения на оккупированных территориях, в частности в Запорожской области. Что с этим должно делать, во-первых, государство и, во-вторых, законные владельцы имущества?
Никита Петровец: Изъятие имущества людей или юридических лиц при отсутствии военной необходимости и при отсутствии какой-либо компенсации стоимости этого имущества является военным преступлением, по международному гуманитарному праву и международному уголовному праву.
Первое, что надо сделать собственникам, - осознать, что нет простых ответов на сложные вопросы. Нет простого инструмента, который в этой ситуации позволяет защитить право собственности. Наиболее эффективным способом здесь является поддержка Вооруженных сил Украины. Чем быстрее произойдет деоккупация, тем быстрее люди вернут себе фактический контроль над собственностью.
Пока наша территория контролируется врагом, у нас есть различные инструменты правового характера, которые позволяют установить, что именно РФ несет за это ответственность, и требовать от нее возмещения. Но это процедуры длительные, на годы и они не могут гарантировать 100% результата. В большинстве случаев выполнение требований зависит от РФ. Вопрос, готовы ли люди использовать эти инструменты, понимая все их недостатки? Или люди готовы смириться с тем, что произошло, и ждать деоккупации? Только владельцу решать, какой вариант выбрать. Нельзя сказать, какой из них на самом деле лучше.
Валентина Самар: Понятно, что вернуть имущество Комитет ООН никак не сможет. Но государство Украина должно было бы все-таки заявлять о системности и масштабности таких преступлений. Аккумулировать информацию о массовой экспроприации имущества и заявлять об этом на международном уровне. Мы можем говорить о десятках тысяч случаев, причем, задокументированных самой оккупационной администрацией.
Никита Петровец: Материалы собирают медиа, правозащитные организации. Очевидно, их должно собирать и государство. Весь пакет информации с объяснениями потерпевших, свидетелей и т.д. должен передаваться, например, представителям Комиссии ООН по вопросам расследования нарушений в Украине, чтобы они отражали ее в своих отчетах. Другой вариант - мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине, к которой можно напрямую обратиться, отправив письмо на электронную почту. И, опять же, не только государство это может сделать, но и правозащитные организации.
Если мы говорим о механизме на уровне государства, неплохой вариант делать это через правоохранительные органы. К ним напрямую обращаются потерпевшие. По крайней мере должны были бы обращаться. Эту информацию потенциально можно передавать в институты ООН.
Валентина Самар: Каждый раз после выхода наших материалов по этой теме получаем обращения от людей с ВОТ. Я зачитаю сообщение женщины, квартиру ее матери в Мелитополе заняли оккупанты. "Маму в начале вторжения продержали три дня в плену, она была старшей по дому, но отказалась работать с оккупантами. Через три дня плена ей зачитали решение и депортировали из города. Как рассказали соседи, в эту квартиру заселили россиянку с двумя детьми. Мама благодаря волонтерам сейчас в Польше, проживает в хостеле. Женщине за 70 лет. Что нам делать?"
Никита Петровец: Во-первых, обратиться в правоохранительные органы с заявлением о совершении уголовного правонарушения. Это необходимо для того, чтобы был зафиксирован факт и человек был признан потерпевшим.
Следующий шаг - обратиться в международные квазисудебные органы с просьбой признать ряд нарушений прав человека. В частности, незаконное лишение свободы, перемещение с оккупированной территории и вопрос права собственности. Если чужих людей заселили без перехода права собственности, говорим о том, что владельцев лишили фактического контроля над имуществом. Если был юридический переход - такие решения [российских органов] надо собирать и говорить о нарушении права собственности.
В этой ситуации важно иметь решение о том, что человек обратился в правоохранительные органы, что он признан потерпевшим, что есть решение квазисудебного органа о том, что против лица совершено нарушение прав человека. Важно собирать эту информацию, потому что ее нужно доказывать. Если есть решение оккупационной администрации, его нужно получить. Это железный аргумент того, что ситуация действительно произошла.
Далее - свидетели. Понимаю, что опрашивать свидетелей на оккупированной территории опасно для них, поэтому они вряд ли будут коммуницировать. Поэтому мы говорим только о сохранении контактных номеров и получении потенциальных показаний, когда человек будет на подконтрольной Украине территории.
Важно обращаться в правоохранительные органы также для того, чтобы в дальнейшем претендовать на адресную помощь, если она предусмотрена законом. Например, человек был лишен свободы. У нас есть комиссия при министерстве реинтеграции ВОТ, которая устанавливает факт незаконного лишения свободы представителями РФ, и может быть оказана адресная помощь пострадавшему/потерпевшей. Это еще один инструмент, который можно использовать.
Валентина Самар: Технический, но очень важный вопрос: потерпевшая находится сейчас за границей Украины. Может ли она онлайн подать заявление о преступлении правоохранительному органу?
Никита Петровец: Безусловно. Человек может подготовить такое заявление самостоятельно, на сайте РЦПЧ опубликованы инструкции, что в заявлении должно содержаться, как его подать. Можно подготовить заявление с помощью правозащитных организаций.
Заявление нужно распечатать, подписать, добавить приложения, сделать фотографию и отослать. Также можно заполнить соответствующую форму на сайте Офиса генерального прокурора или на сайте СБУ. Это может быть просто обращение гражданина, когда человек заполняет такую форму, даже не распечатывая и не подписывая заявление.
Если возникают сложности, можно обратиться в правозащитную организацию, мы поможем сделать все правильно с юридической точки зрения.
Валентина Самар: Здесь более-менее понятно. Больше всего вопросов касается использования такого инструмента, как международные суды. Куда бы вы посоветовали людям, если они к этому готовы, обращаться: в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) или в Международный уголовный суд (МУС)?
Никита Петровец: Мы уже не говорим о ЕСПЧ, поскольку РФ выгнали из Совета Европы. В ЕСПЧ можно обращаться только по нарушениям, которые произошли до 16 сентября 2022 года или потенциально были совершены до этого периода и продолжаются сейчас. Поэтому ЕСПЧ это вряд ли, но было бы неплохо. Потому что Конвенция о защите прав человека и основных свобод, в частности ее протокол, защищает право на мирное владение имуществом.
В случае с МУС есть два варианта. Можно обращаться самостоятельно или обращаться комплексно с помощью правозащитных организаций или государственных органов. Лучше выбрать второй вариант.
Конечно, на сайте МУС есть форма, которую можно заполнить и заявить о том или ином военном преступлении в соответствии с Римским статутом. Однако МУС занимается только чрезвычайно серьезными преступлениями, которые, как правило, имеют широкомасштабный и систематический характер, при этом ответственными лицами являются верхушка военно-политического руководства. Вспомним об ордерах на арест, которые были выданы МУС в отношении президента РФ Владимира Путина и уполномоченной по правам детей Марии Львовой-Беловой за депортацию украинских детей.
Комплексный подход позволит собрать несколько случаев и потерпевших, установить ответственных, показать, что это не единичная, а массовая практика на оккупированной территории, к примеру, Запорожской области. Заявление, подготовленное в таком формате, будет иметь больше перспектив, чем индивидуальное обращение.
Валентина Самар: Тем более, что наши правозащитные организации имеют большой опыт подготовки и подачи информационных сообщений в МУС, начиная с 2016 года. Что вы посоветуете юридическим лицам - владельцам фермерских хозяйств, промышленных предприятий и других бизнес-активов, которые оккупационные администрации также экспроприировали?
Никита Петровец: Инструментарий не отличается: юридические лица, как и физические, так же могут быть потерпевшими в ситуациях, когда у них забирают имущество или декларируют, что забирают.
Им тоже стоит обращаться с заявлением в правоохранительные органы, рассматривать варианты индивидуальных жалоб против РФ и обращения в МУС. То есть защита примерно такая же, как и в случае с физическими лицами.
Призываю людей защищать свое имущество теми инструментами, которые есть. Это может помочь в долгосрочной перспективе. По моему убеждению, лучше делать маленькие шаги, которые потенциально могут привести к достижению вашей цели, чем ждать, пока территория будет деоккупирована. Так у вас будет на руках больше инструментов и больше аргументов. Тогда никто не сможет сказать, что это имущество не ваше.
Мелитополь в оккупации июль 2024